Голландская жанровая живопись

Работы Питера де Хоха (1629-84) позволяют понять величие Вермеера. В них есть все, кроме чуда, которого не допускает конкретная достоверность, подобная той, что свойственна Франсу Хальсу. Безусловно, обыденность придает картинам де Хоха немалое очарование, которое тает только при сравнении с его величайшими современниками.

В «Голландском дворике» запечатлен дивный миг, словно на моментальном снимке. Все настолько реально, что кажется, будто девочка вот-вот войдет в открытую дверь, и мы последуем за ней. Вся повседневная, спокойно протекающая жизнь — неторопливый ход времени, погода, работа, игра — как будто на миг замерла.

Ощущением остановленного момента, когда время готово вновь тронуться, привлекает и картина Яна Стена «Игра в кегли». Многие его картины, изображающие радостно пирующих простых крестьян, преисполнены грубой жизненной силы, но, глядя на прекрасное полотно «Игра в кегли», мы приобщаемся к дивному тихому вечеру в начале лета. Негромкой радостью пронизаны и произведения Альберта Кейпа (1620-91), например, коровы в истинном земном раю, благословенно залитые золотым небесным светом.

Стадо мирно стоит в неподвижной воде; мимо в потоке света медленно скользят лодки. Кругом царит полная безмятежность. Казалось бы, с удовольствием греющиеся на солнце коровы не предмет высокого искусства, но в этом вся прелесть барокко, щедро открывающего красоту обыкновенных, привычных вещей и явлений.

Земля, море, ровные поля становятся столь же прекрасными, как романтические горы у более поздних и ранних художников. Якоб ван Рейсдаль (1628/9-82) пишет в «Лесном пейзаже» густую купу деревьев и бурную реку, могучую горизонталь мертвого ствола, сломанные ветки, вывернутые корни, небо, где сгущаются тучи, разбегающихся перед дождем людей и, не читая морали, без всяких наглядных подсказок создает образ суетливой, трудной и беззащитной человеческой жизни. Его пейзажи наиболее весомые по сравнению с другими голландцами, почти трагические, но никогда не лишенные надежды.

Столь же замечательны и речные пейзажи его дяди, Соломона Рейсдаля (ок. 1600-70). Питер Санредам (1597-1665) сосредоточился на другом аспекте повседневной жизни, изображая обширные и величественные церковные интерьеры, например, Гроте-кирхи в Гарлеме. Свет играет на безмолвных архитектурных формах почти с вермееровской глубиной.

Легко пуститься в рассуждения о «внутреннем» смысле интерьера, однако напомним, что специализировавшийся на церковных интерьерах Санредам умудрялся придавать столь же глубокую значительность и внешнему виду храмов. Любовь голландцев ко всему, что их окружает, отличается жадностью, даже ненасытностью.

При всей своей терпимости кальвинизм считал неприемлемой религиозную живопись, и заметно, как заменившие их мировоззренческие идеи постепенно наполняют пейзаж, натюрморт, портрет. Существовал еще так называемый «исторический» живописный жанр, но самыми популярными оставались повествовательные работы Герарда Доу (1613-75). Доу писал небольшие, тщательно завершенные, технически совершенные картины.

Хотя он славится главным образом техникой, его лучшие произведения, безусловно, соответствуют высокой репутации этого мастера. Драгоценные маленькие полотна до сих пор привлекают и радуют, может быть, просто контрастом между крошечными размерами и проницательным взглядом художника.

Доу учился у Рембрандта, но не обладал его одухотворенностью. Перегруженная деталями, хотя блистательно написанная пещера отшельника демонстрирует техническое мастерство Доу без духовной напряженности Рембрандта. Картины этого художника по преимуществу жанровые.

Предметы, изображенные в картине, символичны, но при этом совершенно достоверны, как и образ самого отшельника.