Амвоны

В архитектуре культового интерьера большой художественно-декоративной значимостью наделены амвоны. Они предназначались для чтения евангелия, а также для проповедей и в силу этого украшались изваяниями евангелистов и их атрибутами. Амвоны: обычно располагались на первом левом столбе пресвитерия или на левой, стене у главного алтаря. Являясь произведениями сугубо индивидуального художественного исполнения, амвоны почти не имеют повторений, но всех их объединяет единая композиционная структура из трех основных элементов: кафедры, заплечника и балдахина. Последний, нависая над кафедрой, служил резонатором и обычно украшался изображением святого духа в виде голубя в солнечных лучах. Композиция и рокайльный орнамент дают основание объединить под общей художественно-стилевой характеристикой западноевропейские и белорусские амвоны. Композиционно однородны амвоны костела иезуитов в Гродно и приходской церкви в Эйпзидельне в Швейцарии (архит. К. Д. и Э. К. Азам, скульпт. Д. Ф. Карлопе, 1719-1770). Но при атом их никогда нельзя спутать, ибо и деталь и движение скульптуры индивидуальны и неповторимы.

Шедевр искусства рококо, высокохудожественное скульптурно-пластическое произведение амвон костела иезуитов в Гродно поразителен но зрелости стиля, обдуманности композиции, фейерверку пламенеющего орнамента. Вопреки всем законам физики он пребывает в легковесной взвешенности в пространстве. Из-за обилия скульптуры и золоченого орнамента создается впечатление, что форма рокайля является здесь довлеющей, господствующей над воображением художника. Кафедра амвона поддерживается консолью, трактованной в форме витой в виде серпантина раковины. На выступах тонко профилированного карниза в жеманных, театрализованных позах парят скульптуры евангелистов. Общая симметрия объемной композиции характеризуется зыбким равновесием орнаментальных серпантин и скульптурных изваяний. Грани кафедры обработаны фигурными филенками, уложенными в словно книжные ажурные виньетки, обрамленные произвольной, асимметричной орнаментикой в виде пенящихся кривых линий и пламенеющих языков огня. Как в лабиринте, здесь трудно доискаться, куда уходит в откуда исходит этот орнамент, где его начало и где конец. Зрительно его хочется продолжить в вихрь бесконечных завитков, золочения и темперамента. Золочение, переливаясь множеством бликов, особенно эффектно воспринимается на общем фойе искусно имитированного прозрачного мрамора. Весьма тщательно выполнена обработка орнамента. Он ужо не выполняет подчиненную роль, а первенствует, торжествует и во многом диктует объемную форму и ее пластическое звучание. Фигурки парящих ангелов наделены не религиозной экстатичностью, а гибким изяществом, беспечностью и бес содержательностью игривых путти. Все здесь приведено в движение.

Переход от кафедры к балдахину в гродненском амвоне решен плоским заплечником в виде прямоугольной наполи, тонкое обрамление которой в завершении переплетается в  свисающий  замысловатый  орнаментальный  клубок из рокайлей  и  трельяжной сетки. Выше заплечник переходит в навес с вогнутыми и выпуклыми плоскостями, остроугольными выступами, округлыми изгибами. Завершает композицию фигурный постамент, на который установлена сфера в клубящихся облаках и скульптура парящего ангела, как бы собирающегося вот-вот взлететь. Эффект изысканного артистизма, большой художественной фантазии достигнут здесь как бы непроизвольно.

В общестилевой трактовке с экстерьером был выполнен амвон Андреевского костела в Слониме (1775). Его кафедра трактована в виде ладьи, выступающей из плоскости стены выпуклой бортовой частью, «поднятой» пенящимся морским гребнем. Парус, якорь, морские спасти, орел, драпировки, рокайльный орнамент объединены в вырывающийся из стены фрагмент морской стихии. Нос короткой ладьи завершает реалистически трактованная голова вола, на корме голова льва — символы святых Луки и Марка. Выгнутый парус с ламбрекенами выполняет функцию балдахина. Следует подчеркнуть оригинальность и смелость сюжетно-тематической концепции, которая реализована в совершенных художественных формах и высокой исполнительской технике.

Замечательное качество произведений рококо заключается в том, что, вырванные из цельного художественного ансамбля, они не утрачивают своей эстетической ценности. Более того, она особенно ощущается па фоне иной, чуждой стилю среды. Примером может служить амвон Преображенского костела в Новой Мыши, перенесенный сюда вместе с алтарями из Несвижского костела бернардинок в 1905 г.  скромном интерьере  амвон приобрел особенно звонкое звучание.

Костел возведен во второй половине XIX в. в приемах эклектики, а дата создании амвона «1745» (выписана у его основания на картуше). По пластико-декоративной трактовке этот амвон можно рассматривать как апофеоз искусства рококо со всей его вычурностью и кудреватостью форм. Кафедра обрамлена парящими золочеными скульптурами евангелистов Луки, Марка, Матвеи и Иоанна, объединенными в динамичную, асимметричную, но уравновешенную композицию. Несмотря па кажущуюся разбросанность персоналам, их подчеркнутые, аффектированные позы, группа объединена ритмом вихреобразных движений, пульсирующей динамикой вздыбленных одежд. Вместе с тем фигуры выполнены лапидарно, в народном духе. Присутствие умудренных евангелистов оживлено «порхающими» здесь же веселыми головками херувимов. Кафедра криволинейного погнуто-выпуклого очертании покоится на консоли в виде гротескного клубка из масок в шлемах и пенящихся рокайльных волн. Панели обработаны под мрамор, па фоне которого контрастно выделяется золоченая рокайльная резьба. Навес амвона решен остроугольным, интенсивно крепованным антаблементом, па котором покоится скульптурная композиция из сферы и фигуры апостола Петра. Парящие по углам  кафедры скульптуры евангелистов эффектно представлены и стремительном движении и несколько театрализованном драматизме, что придает композиции текучесть и не укротимое движение. Экспрессия фигур сливается здесь в витиеватую  золоченую орнаментику, главным становится не деталь, а общее впечатление. В отличие от глубокомысленных поз барочных фигур рокайльная скульптура пребывает в поэтической легковесности, но имеете с тем лишена того беспечного произвола, который свойствен композициям западноевропейского рококо. Характерна здесь и колористическая гамма из лаконично сочетающихся в ликующую лучезарность прозрачно-праздничного белого и голубого цвета с золочением. На выпуклые и вогнутые плоскости кафедры нанесены картуши, рельефные изображения охотничьих атрибутов — свидетельство светского начала в культовой архитектуре этого периода. Светское начало подчеркнуто и размещением среди орнаментального ковра рокайльного гербового картуша.