Садово-парковое искусство

Свободной, избегающей симметрии и простоты линий, легкой по форме и по трактовке элементов геральдики рокайльной композицией наделен и экслибрис князя И. Радзивилла (около 1760).

Экслибрис как жанр графики имел во все времена конкретно-функциональное назначение. Но в период рококо отдельно отпечатанный па тонком картоне, оп стал напоминать визитную карточку.

При этом старались так скомпоновать экслибрис, чтобы в нем имелся элемент, в который: бы рукой владельца можно было вставить автограф. Либо это был пустой картуш, либо, как в экслибрисе И. Радзнвилла, развевающаяся лепта. Выполнялись экслибрисы в двух техниках резцовой гравюре по меди (медпорпт) и офорте. Сопровождающие надписи делались только на латинском языке.

Продолжают бытовать и перстни-печатки с гербовыми знаками. Из известных 59 вариантов белорусских печатей два оттиска исследователи датируют 1746-1767 гг., а художественно-стилевое выполнение определяют как рокайльное. Графичность и декоративность геральдических знаков обусловила их использование и в архитектуре зданий. Фамильный герб фундаторов размещен над входом в приусадебный костел в Городно. В его декоративном решении — знакомая по экслибрисам драпировка-балдахин, овальные медальоны с гербовыми знаками.

Элементы рокайльного декора широко использовались и в архитектурной графике XVIII в. Виньетки, экспликации, аннотации, гербы рокайльного рисунка украшали картографические материалы. Архитектор К. Ф. Пёпнельмап помещает на выполненном акварелью генплане Нового замка в Гродпо рокайльный картуш с орлом и короной. Орнаментально насыщенный рокайльный картуш наносит па план Варшавы К. Ф. Хубпер в 1740 г.181 Вычурно орнаментированными «клеймами» отмечены и русские мореходные карты того времени. Картуш-виньетка украшает план Кура-острова — карты середины XVIII в. из экспозиции Исторического музея в Москве. Трактат об архитектуре Ю. Рогалинского, несмотря па проповедь им классической ордерности, оформляется рокайльный картушем, виньетками-заставками. Аналогично рокайльной заставкой оформляет во Львове титул своей книги о сельском строительстве П. Швитковский. План Борисова, составленный в первой половине XIX в., имеет криволинейную рокайльную окантовку аннотации в правом нижнем углу листа, своей живописной графичностью акцентируя на нем внимание зрителя.

Искусство рококо не оставляло без внимания и окружающую дворцы и усадьбы природу, которую также подвергало своей аранжировке. Создатели парков приобщали ландшафт к архитектуре, превращая его в идеализированные, хорошо оформленные зеленые театральные кулисы. Чуждое натурализму в орнаментике рококо, так же как и предшествующее барокко, стремилось уйти от реального пейзажа, преобразить и «подсластить» парковый ландшафт, лишить его естественной природной формы. Паркостроители стремятся сочетать орнаментальное богатство дворцовых интерьеров с формообразованием зеленых насаждений, кроны которых стилизуются в соответствии с декором парадных апартаментов. Деревья и кустарники искусственно обретают шаровидные, кубо-подобные, пирамидальные геометрические формы, газоны — арабесковый ажурный рисунок. Из зелени возводятся целые дома со сводчатыми переходами, окнами и дверями, альковами и залами, потолком которым служило небо. В приусадебном регулярном парке в Свислочи посредством  «щегольской» стрижки зелени были созданы не только прогулочные аллеи, но и целые салопы, каждый из которых имел по четыре угловых «кабинета» ,85. Проектируя парк для Королевского замка в Варшаве, немецкий архитектор Е. Ф. Каргер создает невероятно замысловатую для исполнения в живой растительности композицию из сочетания стены-аркады с деревьями-пирамидами в промежутках. Из живого растительного материала самой природы создавались лиственные арки и пирамиды, возводились стены-шпалеры. Парк в Волчипе был высажен декоративным узором, оформлен стрижеными боскетами и шпалерами. Наиболее же характерно для паркового искусства этого периода — устройство узорных цветников, организованных по асимметричному рокайльному рисунку. Газоны в усадьбе Бочейково были оформлены подстриженной травой и цветами в форме фамильного герба владельца. Подобные цветочные партеры разбил А. Рипальди перед Китайским   дворцом   в   Ораниенбауме.  

Два «двора» со шпалерной обсадной были устроены перед павильоном «Эрмитаж» в усадьбе Альба под Несвижем. Регулярный кулисный парк был разбит вокруг дворца М. К. Огинского в Стонимо по плану мастера садово-паркового искусства француза Лерака и крепостного садовника Василия.

Каково же идейно-художественное содержание парка рококо как своеобразного произведения искусства? От барочного парка его отличали поэтичность и интимность. устройство  живописных   куртин  с  иллюзорными   перспективными видами, мостиками, местами для уединения, легкими беседками, скамьями из сучьев и другими подобными элементами сада. Искусственно организованная парковая среда должна была создавать условия для увеселений, затей, шуток, гуляний. С этой целью устраивались зеленые лабиринты, игровые газоны, аттракционы, шутливые фонтаны, размещались типичные аксессуары увеселительного парка: лукаво скучающие амуры, увлеченные игрой путти, создавая необходимую атмосферу бездумно-аристократического времяпрепровождения на лоне природы. Подобную трактовку получили сады, которые были разбить! в Санкт-Петербурге и Царском Селе. Здесь лишь больше было парковой скульптуры, павильонов. Организация парка имела единую основу с театром. Он вбирал в себя и актеров и зрителей, и природу и архитектуру, подчиняя все единому сценарию. Рококо — поразительное но масштабу воплощение оформительского искусства. Его «сценография» разворачивалась не только на театральной сценой в дворцовом интерьере, но вовлекала в своп замыслы и находящуюся за их пределами архитектуру и природу. Театрализации подвергались нее мероприятии — охота, похороны, воинские парады, религиозные обряды, различного рода дворцовые церемониалы и даже политические акции.