Скульптура

Скульптура становится непременным атрибутом культового интерьера рококо. Если в зодчестве барокко скульптура вступала с ним во взаимодополнение, органичное единство, то рокайльная скульптура стремится отмежеваться от архитектуры, которая в тектоническом отношении всячески вуалируется и уходит на второй план. В Белоруссии рокайльная скульптура в противоположность своему барочному прошлому не использовалась в качестве архитектурно-конструктивных элементов — канителен, консолей, герм, кариатид, атлантов. Рокайльный ваятель не нагружает своих персонажей мучительной физической напряженностью и усилием. Скульптура существует самостоятельно или продолжает витиеватую игру декора и орнамента. В лучшем случае происходит процесс диффузии скульптурных и архитектурных форм, в котором ведущая роль отводится первым. На гранях «разорванного» фронтона главного алтаря Андреевского костела в Слониме возлежат скульптуры крылатых ангелов, подчеркивая общее направление архитектурных форм и обломов. Гармонично сочетается с контуром арки и ее архивольтов скульптура ангела в проеме сакристии костела бернардинок в Слониме. Единственное, что определяет архитектура — это масштаб, место и освещение скульптурных изваяний. В искусстве- рококо скульптурные персонажи свободно восседают на несущих их карнизах, но чаще взлетают к сводам и куполам, отрываясь от опор, заполняют пространство нефа. В отличие от барокко скульптура украшает уже не плоскость, а пространство.

Взволнованность и темпераментность рокайльной скульптуры усиливали пластическую жизнь архитектурных форм. Присутствие в костельном интерьере динамичной скульптуры и пламенеющего орнамента привносило в него ощущение эмоциональной приподнятости, праздника и театра. Все персонажи скульптурно-Орнаментальной композиции «Святое семейство» Ларетанской капеллы костела бернардинцев в Гродно предстают в грациозных, подчеркнуто театральных позах, выражая жизнерадостную стихию не знающего конца праздника. Художники здесь проявили явную склонность к буффонаде и эффектной театрализации. В скульптуре одновременно присутствуют романтика и ирония, скепсис н беззаботное веселье. Однако при всей виртуозности исполнительской техники, ловкости и блеске скульптурной работы эти композиции сохраняют некоторую барочную статичность. Примечательно использование во всех скульптурных композициях капеллы раковин, служащих также шатрами над разыгрываемыми евангелическими сюжетами. Прием раковины, заполнявшей кончу арочной пиши, повторяется здесь, так же как и в интерьере с аллегорическими скульптурами в павильоне дворца Грасалковичей в Братиславе. Скульптурный ансамбль Ларетанской капеллы еще не чисто рокайльный, а переходный от барокко к рококо. Ангелочки, словно случайный стаффаж, возникающие среди завитков декора, врываются в интерьер прямо ты архитектурных плоскостей, оконных проемов, не ощущая под собой реальной опоры — удивительная по своей концепции идея преподнести круглую скульптуру в свободном парении в пространстве. Всему изображаемому приданы активная жизненность, комплекс красноречивых жестов, неудержимое движение, заставляющее персонажей выходить за пределы «картинной плоскости», вылетать из окон, прятаться за драпировками, висеть под сводом. Зритель воспринимает изображение не в двухмерном, а в евклидовом, трехмерном пространстве, наполненном извивающимся орнаментом, драпировками, дробными фигурками ангелов.

Во всем этом скульптурно-орнаментальном ансамбле ощущается тот праздник, который господствовал в аристократической жизни первой половины — середины XVIII в. Особенно впечатление беспечности и легкомысленности жизни создают парящие над фигурами евангелистов ангелы, «обленившие» все скульптурные композиции.

Присутствие в церковных феериях веселого маскарада путти является убедительным свидетельством общности культового и светского искусства этого периода. Много в них и бытового элемента. Искусство рококо здесь звонкое, радостное, а в игре ангелов даже озорное. Скульптурный ансамбль Ларетанской капеллы принадлежит к вершинам монументально-декоративного искусства Белоруссии позднего барокко и раннего рококо.

Словно заколдованный чьей-то рукой, застыл в возбужденности и экстазе архангел, готовый в победном опьянении обрушить спой меч на поверженного дьявола. Тело дьявола трактовано реалистически, с хорошим знанием анатомии и с удивительной силы экспрессией. Оно распростерто в сложном ракурсе па острие рокайльной волны, как на камне, полно мучительной боли, мышцы напряжены и сведены судорогой. Движение тел схвачено настолько выразительно, что у зрителя создается впечатление, что после ухода возмездие непременно свершится, персонажи скульптурной композиции разрешат свой извечный конфликт. Скульптурная композиция и сюжет рельефно разворачиваются на плоскости боковой стены храма, что еще раз подчеркивает единение архитектуры и пластики. Равновесие всей скульптурной группы нестабильно, изменчиво и мгновенно, ее материальная стационарность почти неуловима. Полное экспрессии и динамики, это стукковое настенное панно обильно уснащено рокайльными языками «пламени», которые вместе со всеми, чарующими подробностями приведены к внутреннему единству с изображенными персонажами. И если кто-то желает составить представление о скульптуре рококо, то достаточно ознакомиться с этим художественным шедевром, в котором сконцентрированы все ее достоинства.