Общность художественно-декоративного решения

Контуры столешницы, ящиков обрамлены золоченым резным орнаментом, мягко сочетающимся с общим белым фоном. Подобной формой и орнаментикой наделен стол из экспозиции музея мебели во Львове.

Не поддается геометрической оценке и лексической передаче форма двух буфетов из фондов Брестского областного краеведческого музея. И если бы чертежник попытался отыскать формулу построения изогнутой кривой их фронтонов-кокошников, то, отказавшись от математических выкладок, непременно обратился бы к помощи лекала. Кривизна объемной формы использована здесь в трех плоскостях. Краснодеревщик рококо не сковывает своей фантазии плоскостностью ленточного стекла, а, наоборот, диктует форму его отливки. Поэтому сложная выгнуто-вогнутая форма инкрустированных деревянных плоскостей буфетов повторяется в их стеклах, отлитых в специальных формах. Плоскости буфетов фанерованы коричневым и черным шпоном, на который техникой художественной инкрустации нанесены изображения букетов. Остекленные плоскости обрамлены бронзовыми орнаментальными рокайльными накладками, искусно скрывающими двери буфетов. В их оформлении использованы бронзовые орнаментальные накладки, картуши, рокайли, обрамления замочных скважин. Композиция бронзовых накладных розеток как бы разорвала свои путы, широко и свободно расплылась по выгнутым инкрустированным плоскостям. Лепестки растительных гирлянд сменяются выемчатыми язычками «пламени».

Общность художественно-декоративного решения сближает эти образцы мебели со столом из Военно-исторического музея им. А. В. Суворова в Кобрине.

Эффектной художественной техникой мебели являлось маркетри. Искусство этого типа мозаики по дереву представлено двумя упомянутыми буфетами из Брестского областного краеведческого музея. Для фанеровки использовались преимущественно европейские лиственные и экзотические породы дерева: бук, самшит, красная бузина, фиолетовое дерево (амарант), лимонное дерево, олива и др. Но особенно высоко ценилось красное дерево (махагони). Основа же предметов меблировки выполнялась из местных древесных пород: мореного дуба, ясеня, липы, березы, сосны, разных фруктовых деревьев.

Безмерную популярность в период «золотого века» получает лаковая, созданная по типу японской и китайской мебель («шипуазри»), законодателями моды па которую являлись Голландия и Франция. Лицевая поверхность предметов покрывалась белой краской или таком поверх пастельных тонов. Появляется утонченный живописный орнамент (вьющаяся лоза, гирлянды из цветов, сетка-трельяж), нанесенный золотом на белый покрытый лаком характерное для стиля колористическое сочетание.

В поисках большего удобства и элегантности изменяются привычные формы мебели для сидения. Осваивается ряд новых форм: кушетки, креслица, банкетки, канапе (диван в виде соединенных двух-трех кресел), шезлонг, бержер (глубокое кресло). В основе этих предметов меблировки — текучее соединение несомых и несущих элементов. Очертания мебели для сидения соотносятся с формой человеческого тела, в соответствии с которым выгнутые спинки слегка откинуты назад, подлокотники выгибаются. Спинки получают овальную или продолговато-округлую форму, увенчанную резным украшением.

Стулья и столики приобретают настолько легкий и изящный характер, что порой возникает сомнение в их достаточной прочности и устойчивости. Такое кресло изображено на картине «София Доротея» (вторая четверть XVIII в., ГХМ БССР). Его спинка и подлокотники обрели плавно изогнутую S-образную форму с резными картушами, спиралями. Обивочный бархат расшит золотом, орнаментальные мотивы-рокайли и картуши. Небольшой мебельный комплект, состоящий из стола и двух кресел, из усадьбы Тугановичн (Дом-музей А. Мицкевича в Новогрудке) отличается легкостью тонких и пластичных изгибов, объединенных единым ритмом.

Среди предметов корпусной мебели превалируют комоды и секретеры. Слово «комод» происходит от французского co-mode — удобный. И действительно, в представлении людей того времени этот вид меблировки был олицетворением удобства — комод заменил громоздкий шкаф. Лицевая сторона комода делалась волнистой со сложным по рисунку контуром, украшалась интарсией и бронзовыми накладками. Появившийся в XVIII в. секретер являлся результатом; рациональной, практичной комбинации комода, письменного стола и кабинета. Секретер эпохи рококо приобретает оригинальную, беспокойную и волнистую форму: его углы и опоры также вычурно изогнуты и скощены. Он снабжается выдвижными ящичками, декорируется ажурными навесными украшениями и цветным маркетри. В эпоху «грез и мечтаний» были популярны сентиментально-лирическая переписка, трогательные ностальгические мемуары, меланхолическая дневниковая запись. Вся эта эпистолярная продукция: хранилась в потайных ящичках, скрытых от постороннего любопытства, защищенных сложными замковыми механизмами. Появляется много откровенно декоративных миниатюрных вещей светского обихода маленькие инкрустированные столики для карт, кофе, рассматривания эстампов, миниатюрные секретеры, этажерки, консоли — приставные столы, ширмы.

Мебельный гарнитур (столик и два мягких кресла) из Мемориального дома-музея им. А. Мицкевича в Новогрудке мог предназначаться для светской беседы, уединенного рандену. Но стилевой характеристике это произведение мебельного искусства с одинаковым правом можно отнести кик к зарождающемуся стилю рококо, так и к нисходящему. Тем не менее в «архитектуре» мебельного ансамбля присутствуют характерный дух утонченности, грациозности, линеарной плавности и текучести, уместно размещенные резные орнаментальные «всплески» (гобеленовая обивка современная). Единый ритм гарнитуру создают изящно гнутые ножки стола и кресел — излюбленная в то время мебельная форма с ее духом непринужденности рисунка, большой легкости, воздушности.

Дефицит сохранившихся предметов дворцовой меблировки восполняется широким многообразием культовой мебели, сохранившейся до наших дней. Высоким художественным качеством отличается рокайльный мебельный «ансамбль» из четырех исповедален, украшающих интерьер костела иезуитов в Гродно. Предметы высоко искусного столярного мастерства характеризуются выпуклостью и вогнутостью стенок, своеобразной комодной «пухлостью», грушевидностью облика. Плавная линия их проемов нанесена совершенно свободным, как бы небрежно набросанным рисунком. Подобной пластичностью наделены также исповедальни костела бернардинцев в Будславе, аналогия которых с исповедальнями костела Йонаса в Вильно позволяет предполагать, что выполнены они также по рисункам И. К. Глаубнца.